Все это было похоже на сказку. Детскую небылицу о бедной девушке и прекрасном принце, в которой обязательно должен был быть счастливый конец. Все вокруг - от мала до велика - думали, что эта история закончена, стоит дочитать лишь последние строки и закрыть книгу. Последние строки, в которых нищенка, принятая в благородный клан, в один миг станет принцессой. Да вот только прекрасный принц - вовсе не принц, а холодный овдовевший король, а бедная девушка - теперь хоть и безродная принцесса, да только запертая в стенах безликого, умирающего вместе с великим родом поместья - так же неблагородно и неспешно. Все были правы лишь в одном - история была закончена, но вслед за ней начиналась другая, в которой впору спасать ее из плена этих холодных, промерзлых стен.
Ее первый шаг в новую жизнь был тем осторожным, чуть робким шагом за порог великого поместья, взрастившего в себе не одно поколение великих воинов, великих шинигами, чье имя теперь примерит она на себе. Уже сейчас Рукия точно знала, как тяжела будет эта ноша, ощущая как неминуемо склоняется ее голова и горбятся тонкие плечи от пронзающих взглядов, направленных на нее, от самого ощущение той чуждости, которое она не испытывала никогда раньше. В отдаленной части поместья, на противоположной стороне от покоев главы клана, располагалась ее спальня, к которой слуги привели свою новую хозяйку. Всю дорогу по пятам темноволосую шинигами преследовала лишь тишина, которую не могло разбавить ни настороженное молчание прислуги, ни приглушенные шаги, тонущие в незаполненном просторе одинокого поместья. И это было страшно. Ей, шинигами, было страшно от того ощущение смерти, безысходности, что впитала в себя окружавшая теперь ее роскошь.
В новых покоях - с трудом вериться - ее покоях! - Рукия не чувствовала себя - лишь неизменную ауру поместья, которая еще долгие годы не покинет этот укромный уголок, среди бесконечного холодного льда. В этой комнате не было ни единой вещи, которая принадлежала ей, ни единой вещи, которая могла бы напомнить ей о чем-то. От ее прошлого, закончившегося мгновения назад, не осталось больше ничего. Лишь память, от которой она должна была отречься - в новой книге нет места тем старым героям.
Неприкаянный призрак прошлого, темноволосая шинигами, сливающая с темнотой и горящая лишь светлым ликом лунной кожи в вечерних сумерках, она вновь видела впереди себя лишь идеально-ровную спину прислуги, которая вела ее в кабинет Бьякуи. А Рукия и не знала как себя вести. Называть ли его братом, или почтительно склонять голову, обращаясь никак иначе кроме как Кучики-сама? Она не знала, как держать ее напряженное тело, не знала, как можно так ровно держать спину, не знала, как можно жить в этом проклятом доме! Поэтому она была той, кем встретила ее академия: молчаливой девчонкой, не обделенной почтением к вышестоящим по рангу и званию, знавшей свое место.
В кабинете горел приглушенный свет, а  за столом сидел идеальный в своем роде человек. Он не удостоил ее свои взглядом, отчего ей захотелось лишь горько усмехнуться и тихо выйти из этого помещения. Как истинная руконгайка она не ждала ни от кого подачек, не просила милости. Но это был уже другой мир, в котором та босоногая девчонка осталась позади, выставленная за дверь.
"Вам даже неприятно смотреть на меня.. Ведь перед вами не благородная, а обычная оборванка из последних районов Руконгая. И я не только нищенка.. Я и воровала, как все ребята, чтобы просто выжить, ввязывалась в драки, спасала свою шкуру бегством, обманом. Мои руки намного грубее ваших мужских ладоней, а ведь все должно быть наоборот. Зачем же вам понадобилась я? Зачем в этом доме нужна оборванка из района убийц, а не благородная девушка из первых районов с гладкими, как шелк, ладонями, которая смогла бы стать истинной Кучики, истинной сестрой своего названного брата? Ведь тот презрительный взгляд, которым тогда удостоили меня, говорит о том же - я не стану Кучики. Так зачем же? Зачем?.."
- Бьякуя-сама.. почему именно меня приняли в клан? - она, конечно же знала, что ей не подобает задавать вопросы. Она, конечно же знала, что аристократ и на этот раз не удостоит ее взглядом. Но Рукия хотела знать это. Девушка хотела знать, если она ей предстоит стать очередной игрушкой в руках аристократии.
- Иди спать. Завтра твой первый день в отряде, - было ей ответом. Как и ожидалось, бумаги были важнее той, что сегодня этот человек назвал своей сестрой. Вольную птицу заперли в клетке. Но спасать безродную принцессу из прекрасного замка не возьмется ни один смельчак, ведь это уже совсем не похоже на сказку.

Даже говорить ничего не стану. Роль твоя, главная проблема рыжего.

Утро. Раннее. Ну то есть очень. Лилинетт вышла на площадку второго этажа, не переставая зевать. Это время суток было самым любимым, знаменующее начало чего-то нового. Нового дня, событий, разговоров, знаний. Таки только сейчас арранкар осознала это в полной мере, ибо в Хуэко Мундо понятия времени суток и границы между ними были довольно таки расплывчатыми, а мало-мальски приличным ориентиром  мог служить только Старрк. Спит крепко и на дикие крики фрасьона никак не реагирует – значит что-то близкое к ночи. В ответ лишь дергает рукой – как бы утро. Приоткрывает один глаз и с напускной усталостью смотрит на исходящую нехорошими словами девчонку – поздравляем, этот период смело можно окрестить, как полдень. Обычно, дольше Лилинетт не выдерживала и будила ленивого собрата уже основательно – пинки и тычки прилагаются. Тогда смело можно гордиться собой, без тени смущения полагая, что с пробуждением Старрка дала начало новому витку суток – день. Правда, в зависимости от активности Лилинетт импровизированные составляющие 24 часов сильно варьировались. Следить за временем в Хуэко Мундо бесполезно, но девчонке позарез нужно было себя чем-то занять. Хоть как-то разнообразить скудные черно-белые от пустыни, бело-черные от окружающих товарищей будни. Жизнь в белокаменной твердыне практически ничем не отличалась от существования за ее пределами. Все должно было быть не так. По крайней мере, Лилинетт себе все не так представляла. Айзен обещал им друзей, а тоскующие от их отсутствия получили лишь товарищей и не более. Да, они были с кем-то, они чувствовали подходящую для их окружения силу, они могли разговаривать не только друг с другом. Но вот одиночества это нисколько не умоляло. Одиночество…
Лилинетт тряхнула головой, отгоняя нежелательные воспоминания. Мир Живых, с его яркими, совершенно не похожими друг на друга людьми, зданиями, природой, как старательный художник заменял неприятные монохромные гравюры прошлого на цветастые кадры из нынешней жизни. Но нет-нет, да и что-то вспоминается. Как бы невзначай. По теме бешено скачущих мыслей в буйной голове Лилинетт, пытаются внедриться в течение, напомнить о себе. И ведь получается, что самое паршивое. Но не надолго. К счастью или совсем даже наоборот, новые проблемы бесцеремонно вытесняют события былого. Как сейчас, например. Нужно было спешить вниз, на первый этаж, где находилась святая святых – кухня. Джинджербэк в ярко-зеленых бриджах и оранжевой футболке с рисунком милого котенком отошла от двери на пару шагов и прислонилась к стене. Обуться. Так как, их со Старрком комната располагалась непосредственно через тонкую перегородку от Халлибел и чтобы выбраться к лестнице, надо было прорваться сквозь заслон из трех церберов – Апаче, Мила-Роза и Сун-сун. Все трое недолюбливали Лилинетт, та платила им той же монетой. И проходить мимо чутко спящей троицы можно было только на цыпочках и босиком. Туфли же, купленные все теми же фрасьонами Третьей, непозволительно громко стукали об пол, как осторожно в них не ступай. А с утра пораньше выслушивать крики Апаче на тему «ходят тут всякие соплячки, спать не дают несравненной Халлибел-сама» ой как не хотелось. Пришлось идти босиком, чутко ощущая гуляющий по полу сквознячок. И все потому, что день обещал быть необычным. Ибо Лилинетт уже была на ногах и собиралась совершить набег на прибежище вкусных продуктов, а Старрк до сих пор спит и видит сны. С одной стороны это, опять же, объяснялось нежеланием выслушивать вопли Апаче, с другой необычайно хорошим настроением, с третьей – тортом. Да-да, именно за ним сейчас спешила Лилинетт, постукивая невысокими каблуками при каждом шаге. Хоть никакой пищевой ценности для арранкара продукт в себе не нес, моральное и вкусовое удовлетворение он придавал не малое. Тем более, рядом не будет Старрка, который вчера все уши ей прожужжал, что, мол, заканчивай, ест столько сладкого, а то на услуги стоматолога никаких денег не хватит. О мифическом дядьке-стоматологе он узнал от Хирако, который как бы невзначай, предупредил о действии сладкого на зубы, глядя, как Лилинетт поедает третий кусок торта подряд. Девчонка предупреждением не вняла и потянулась за конфетами. Зато словам внял Старрк и теперь использовал каждую возможность, чтобы попугать сладкоежку. Правильно все таки сделала, что его не разбудила – подумала Лилинетт, быстро сбегая по крутой лестнице -  а то ведь зараза сообразительный, мигом бы просек, куда это я так несусь рано утром, сверкая глазами и чуть ли не капая слюной… Девчонка провела рукой по рту, убедилась, что все это враки. По крайней мере на счет бегущих слюней. Решила по возвращению в комнату разбудить Старрка с особой жестокостью за ложную оскорбительную информацию. Для профилактики, чтобы впредь неповадно было. Не снижая скорости, Лилинетт свернула на право. Остановилась. Повертела головой. Поняла, что свернула не туда и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, припустила к цели. Влетела на кухню. Едва не задела угол стола, чертыхнулась и таки соизволила остановиться, чтобы не пострадать самой и не портить казенное имущество вайзардов. А разбежаться здесь было совершенно негде. Гостеприимные хозяева использовали небольшое пространство комнаты на полную катушку, в итоге кухня была забита мебелью под завязку, и легче было перечислить, чего из кухонной утвари здесь не было. Большой обеденный стол, несколько разномастных стульев, холодильник, электро и микроволновая печь, кофе-машина, множество шкафчиков самых разных цветов и фасонов. Здесь даже имелся угловой диванчик, перед которым находился стол, и на котором Лилинетт так любила уничтожать сладкое. Девочка довольно улыбнулась. Как она и предполагала, в такую рань в кухне никого не было – а, стоит заметить, в остальное время тут всегда кто-нибудь да тусовался – и можно было спокойно заняться делом. Лилинетт, едва не подпрыгивая, направилась к холодильнику. Большой, белый, вместительный агрегат практически всегда пустовал. Видимо, поблизости постоянно оказывался кто-то вечно голодный. А таковыми, в определенной степени, были практически все живущие в ангаре. Но только вчера Лилинетт заставила Старрка пройтись вместе с ней по магазинам. В качестве денежного мешка и тяговой силы он оказался незаменим, и в новый дом они пришли до нельзя уставшие, но с ощутимым пополнением для стратегических пищевых запасов. Поэтому сейчас, открыв скрипнувшую дверцу, Лилинетт полюбовалась на забитые всякой снедью полки. Выцепила взглядом среди других продуктов нужное, а именно - большой кусок торта с розочками на белой тарелке. Остатки вчерашнего пиршества. Совсем некстати вспомнился бубнеж Старрка и его слова, де хорошо еще, что по утрам не поглощает сладкое в таком количестве, а то не избежать зубных болей. Лилинетт быстро схватила добычу, что бы, не дай Бог, не передумать. Не то что бы ее сильно пугала эта перспектива, но перестраховаться стоило. Теперь же вожделенный кусок из ее рук можно было вырвать только силами всего Готэя 13.
Джиндербэк, напевая под нос какой-то варварский мотивчик, направилась к столу, где и поставила тарелочку со сладким. Хотелось немедленно приступить к трапезе, но остановила одна вещь. Даже две. Чем есть и что пить. Можно было, конечно, управиться с этим и руками, но после этого Лилинетт обязательно что-нибудь бы заляпала. Пришлось бы убирать следы утреннего преступления, а это гораздо больше лишних движений, нежели просто взять ложку и налить соку. Так она и поступила. Со и стакан нашлись быстро, налить одно в другое вовсе не представляло проблемы, а вот с ложкой пришлось повозиться. С какого-то рожна их поставили к самой стенке кухонного шкафчика, и Лилинетт, чертыхаясь, пришлось вначале принести стул, и только потом она смогла заполучить необходимый прибор. Захлопнув дверцу, девчонка развернулась и уже собралась спрыгнуть вниз. Глянула на стол, да так и замерла. Потому как торта там уже не наблюдалось. Зато наблюдался он метром левее в руках девчонки на вид не старше самой Лилинетт. Извечный красный спортивный костюм, белая футболка, блондинистые волосы, собранные в два хвостика, веснушки и нагловатая ухмылка. Саругаки Хиёри. Лилинетт заскрипела зубами от досады. С самого первого дня, когда зеленоволосая барышня смогла принять человеческий облик, отношения у них не сложились. Постоянные стычки по мелочам происходили даже чаще, чем с истеричной Апаче. И это если принимать во внимание то, что с фрасьоном Халлибел Лилинетт живет через стенку, а с Хиори видится только пару-тройку раз за день. Перепалки происходили по любому поводу: неровно поставленный стул, приоткрытая дверь, сквозняк, перегоревшая лампочка, косой взгляд, «а че это у тебя волосы зеленые?»… В любой неприятности они винили друг друга. После семи минут общения на повышенные тонах девушки переходили к боевым действиям. Этого уже не выдерживали окружающие. После пары выговоров от Хирако и Старрка, противницы присмирели и старались проходить мимо друг друга, не проронив ни слова и с жуткими каменными лицами.  И вот же ирония – Лилинетт повстречала ранним утром того, кого ожидала здесь увидеть в последнюю очередь.
Ох, сейчас что-то будет… -  девчонка мысленно уже готовилась к обмену любезностями. Спрыгнула со стула. Стук подошв о пол получился в тишине каким-то особенно зловещим. Конечно, наблюдать за белобрысой коротышкой с эдакой высоты было гораздо приятнее, и презрительный взгляд выглядел бы особенно выразительным. Но в плане пригодности для ведения боя стул никак не подходил.  Хиори неотрывно глядела на соперницу, покачивая тортом в правой руке. Лилинетт отодвинула стул подальше. Чтобы не мешал.
- Ты! – Джинджербэк первой подала голос. Надо было отвоевывать сладкое, а лучшая защита – это нападение. Бесцеремонно ткнув пальцем в грудь блондинке, Лилинетт продолжила – Поставь, где взяла.
- Зачем? – с издевкой спросила Хиори. Торт она демонстративно переложила в левую руку, подальше от места его бывшей дислокации, то бишь стола. Лилинетт сжала кулаки. Ярость медленно закипала, терпение же таяло в жерле этого вулкана, как масло на горячей сковородке.
- Я хочу его съесть, дура! – голос звучал чуть громче. Совсем немного. Не хватало еще разбудить всех в ангаре, чтобы они прибежали и вставили спорщицам по первое число. А сегодня, принимая во внимание раннее утро, только выговорами дело не обойдется. Ладно, если отправят по разным углам, так еще могут заставить приводить в порядок общее убежище, а для Лилинетт уборка – это страшная кара.
Тем временем, Хиори, похоже, тоже исчерпала весь свой запас терпения. Голос ее усилился на децибел. Наглая ухмылка переползла в полноценную саркастическую улыбку.
- Он сейчас у меня в руках, а значит это я хочу его съесть, соплячка. С чего это я должна его ставить туда, откуда взяла? – прищурившись, девица внимательно наблюдала за дальнейшими действиями соперницы. А Лилинетт едва сдерживала себя, чтобы не кинуться и не приложить лбом о стол нахалку. Единственное, что она сделала – так это стала размахивать кулаками и  непрестанно тыкать Хиори пальцем.
- Я первая его взяла и вообще он мой! – шаг вперед. В голове уже созрел план действия, но надо было заставить белобрысую стерву поставить вожделенный торт на стол.
- Не аргумент. И вообще – было ваше, стало наше – Хиори демонстративно прошествовала до стула, под испепеляющий взгляд Лилинетт. Поставила тарелку на противоположный край стола. Не туда, куда его ранее поставила арранкар. Поглядывая на разъяренную противницу, вайзард пальцем сняла с торта розочку и, не мало не сомневаясь, отправила ее в рот. Лилинетт остолбенела от такой наглости.
- Мммм….вкусно. Жаль, что это последний кусок. – Хиори тихо рассмеялась. Смеялась она с чувством, с толком, с расстановкой. Вот что-что, а издевательский смех у нее всегда получался на пять с плюсом. Это Лилинетт уяснила давно. А еще то, что он совершенно выводит ее из себя.
- Ах, ты сучка….. – голос шипящий, тихий. Глаза нехорошо прищурены, зубы сжаты так, что вот-вот, кажись, сломаются – торт я теперь уж точно есть не буду. Но вот отомстить тебе, белобрысая ты плоскодонка, это уже в порядке вещей.
И до того, как Хиори выдала тираду в ответ на «плоскодонку», Лилинетт метнула в ее сторону ложку. Ту самую, с помощь которой собиралась насладиться остатками вчерашней роскоши. Столовый прибор со свистом разорвал воздух, лихо вращаясь в вынужденном своем полете. Не ожидавшая такой напасти вайзард не успела увернуться. БАМ! Ложка угодила точно в лоб ненавистной блондинке.
- ЮЮЮХУУ! – не удержалась от победного вопля Лилинетт. Хиори, понося на чем свет стоит меткого арранкара, потирала ушибленную часть тела. Так же не забывала она бросать полные ярости взгляды на веселящуюся девчонку. Лилинетт выдала коронное «ха-ха» и продолжила – А звук-то какой. Прямо си-бемоль. Что, в голове совсем ничего, кроме паутины не осталось?
- Худосочная корова! Какого хрена ты бросаешься? Это же всего лишь торт. – Хиори уже не сдерживалась. Кричала, выплескивала накопившуюся злость. Лилинетт перестала веселиться и таким же ненавидящим взглядом уставилась на блондинку.
- Дура! Это был МОЙ торт, который ТЫ решила сожрать и украла последний кусок. А он обычно самый вкусный. Непростительно! – завопила так, что аж сок в стакане пошел кругами.
- Ты вчера умяла почти весь торт, долбанутая сладкоежка. У тебя от такого количества сладкого задница не слипнется? – Хиори пыталась перекричать  соперницу, что, казалось, сделать было уже не возможно. Но она очень постаралась. Лилинетт замотала головой, как бы отгоняя мерзкие слова вайзарда.
- Какое тебе дело до моей задницы? Даже если и слипнется,  не твоего собачьего ума это дело – от ярости Лилинетт смешала два выражения, впрочем, обозначающие одно и то же: не суй нос, куда не следует. А как уж построен грубый совет практического значения не имеет, главное донести информацию до оппонента – За собой бы лучше последила. Все время ходишь в одном и том же рванье, лахудра лахудрой, а еще и блондинка.
Выпустив последнюю ядовитую стрелу, Лилинетт расправила плечи и победоносно глянула на застывшую Хиори. А той, похоже, было совсем не хорошо. Вначале она побелела. Потом на щеках стал появляться какой-то очень яркий румянец.  Далее румянец, уже явно не здоровый, возник пятнами на лбу и шее. Может удар хватит, таки избавит всех от своей стервозной персоны – с нескрываемым злорадством думала Лилинетт, наблюдая за причудливыми изменениями цвета нахалки.
- За собой последи? ЗА СОБОЙ ПОСЛЕДИ?! – выдохнула Хиори, приобретая более-менее однообразное покраснение лица – Не тебе мне такое говорить, соплячка зеленоволосая. Ты себя-то хоть в зеркале видела? НЕТ? Так иди и посмотри, такой кошмар не всегда увидишь. Поздравляю, похоже, ты из тех уродин, которые феноменальны в своей уродливости и рождаются только раз в триста тысяч лет. Гордись!
Теперь настала очередь Лилинетт бледнеть и краснеть от ярости. В кухне повисла тишина. Нехорошая. Обе сверлили себя полными ярости взглядами, между ними воздух наэлектризовался и чуть уже не трещал, пуская в пространство фиолетово-синие искры. Но до этого не дошло. Лилинетт поняла, что с этим пора заканчивать, ибо так смешивать друг друга с грязью они могут до бесконечности. А своими криками они уже разбудили, скорее всего, всех жителей ангара и теперь когда с ними придут разбираться не выспавшиеся товарищи – лишь вопрос времени.
Лилинетт протянула руку и открыла дверцу ближайшего к ней шкафчика. Воздала хвалу тем, кто понапихал в него множество нужных и ненужных вещей, вполне пригодных для целей девочки. На свет появился стакан с множеством маленьких ложечек, перемежающихся с кисточками для краски, ручками и даже имеется несколько вилок. Лилинетт ухмыльнулась.
- Что ты собираешься… - Хиори осеклась, в ее глазах мелькнуло понимание. Но поздно. Первый снаряд, пущенный меткой рукой арранкар, попал бы точно в лоб сопернице, если бы та так ловко от него не увернулась. Второму повезло не больше – он был отбит карающей рукой разъяренной девчонки еще на полете. Третий, счастливо свисты в полете, пролетел мимо. Четвертый оказался более удачливым и угодил Хиори по уху. Лилинетт метала импровизированные стрелы без передышки, со скорострельностью один предмет в пять секунд. Вайзард уворачивалась,  отбивала летящие ложки, и не переставала выражаться такими словесами, от которых залился бы девичьим румянцем матерый грузчик. С нападением у Хиори было туго. Она находилась в том неудобном месте, где с правой стороны стоит стол, а с левой – несколько стульев, которые неизменно мешаются, но всегда некогда их убрать. Снарядов для метания не было вообще. Кроме…
Об этом Лилинетт вспомнила только тогда, когда полезла за новой партией боеприпасов. Со стороны противницы раздался злобный смех и звон тарелки. Арранкар похолодела и повернулась, держа в руках баночку с цветастыми бусинками. А в нее уже летел камень преткновения, предмет, из-за которого весь сыр-бор и разыгрался. Торт. Лилинетт не успела ничего сделать. Слишком быстро. В наступившей тишине послышался сочный «шмяк» и звон разбившейся тарелки. То ли у Хиори были проблемы с глазомером, то ли рука от испытываемой ярости дрогнула, но сладкое угодило не в лицо зеленоволосой девчонки, а новенькую первый раз одетую футболку. Точно в рисованную мордочку веселого котика.
Торжествующее «ха-ха» от Хиори. Кусок торта светлым месивом сполз с жертвы и шлепнулся на пол рядом с осколками посуды. Лилинетт сжала кулаки.
- ТЫ….! – не успела она сказать ничего обидного в адрес скандальной блондинки, ибо в нее летел уже второй предмет, так же ранее незамеченный. Перечница. На этот раз Хиори не подвела, и предмет кухонной утвари угодил арранкару точно в лоб. Повезло, что деревянная  - успела подумать Лилинетт, ощущая тупую боль в месте попадания. Отступила на два шага назад, руки сами собой кинули баночку в предполагаемую сторону нахождения противницы. Послышались чертыханья, далее звон разбившейся посуды о стену и шум скачущих по полу бусинок. Примеро позволила себе злорадную ухмылку. Боль потихоньку затихала, но теперь начало свербеть в носу. Невыносимо. Лилинетт зажала нос рукой, в то время как другой пыталась найти, что бы еще швырнуть в обидчицу. Та не стала дожидаться нового обстрела и пошла на сближение. В этот момент арранкар не выдержала.
- АПЧХИ!!! – громогласно. Она чихнула с невероятной силой. Пришлось делать еще два шага назад, чтобы избежать позорного падения. Лилинетт потрясла головой и пыталась сфокусировать зрение на противнице. А там было на что посмотреть. Хиори была совсем близко и уже протягивала руку, чтобы схватить девчонку за волосы, за одежду – в общем, за что придется. Но, как говориться, не судьба. В порыве ярости, вайзард совершенно не смотрела под ноги. А зря. Ведь там расположились остатки от куска торта. В них-то Хиори и угодила ногой. И естественно, поскользнулась. Короткий взвизг – и вот уже обе кубарем катятся в другой конец кухни. Не долго, ибо встретили на пути стену. Ближе к ней оказалась Лилинетт и в полной мере ощутила вес хилого тела соперницы. Из легких выбило воздух. Хиори оклемалась не в пример быстрее. Схватила Джинджербэк за горло. Та двинула ей коленкой в живот. Не известно чем бы закончилась эта стычка, кабы не два зверских крика, каждый на свой лад:
- ХИОРИ!
- ЛИЛИНЕТТ!
Обе моментально замерли. Хиори обернулась, арранкар заглянула ей через плечо. На лицах появилось досадливое и сконфуженное выражение одновременно.  Не закончили разборку, это раз. И теперь уж точно не избежать наказания, это два. Второй Лилинетт угнетало много больше, чем первое. Ибо сейчас Старрк и Хирако были удивительно похожи – оба озлобленные до нельзя и помятые, как бывает после сна. Да, расправы не избежать. А Лилинетт внезапно заинтересовалась, насколько же громко они орали раз смогли заставить Старрка, у которого выдержка против подобного рода раздражителей просто титановая, оторвать голову от подушки и спуститься вниз за разъяснениями в случившемся.
Хиори повернулась к противнице, та перевела свой взгляд на нее. Яростный взгляд, прищуренные глаза, искривленные от кипящей злости губы и произнесенные одинаковым шипящем голосом слова:
- Это ты во всем виновата!

Приятно удивлен. На сегодня хватит меня радовать шедеврами. Располагайся, головная проблема Старрка.